Глава 1. Новенький

В коридоре пахло мокрыми куртками и дешёвым дезодорантом «Тройной удар». Я стоял у входа в кабинет и смотрел на ряды столов, будто выбирал штрафное место. Учительница математики, строгая женщина с короткой стрижкой, кивнула туда, куда обычно садили тех, кто не нравится классу — на последнюю парту.

— Садись, Бойко. Надеюсь, ты не баламут, — сказала она и продолжила писать примеры на доске.

Я только хотел открыть тетрадь, как услышал над ухом тихое шипение: — Эй, новенький. Ты сиги куришь?

Оборачиваюсь. Трое: высокий в спортивной кофте «Adidas» (точнее, «Abibas» — подделка, но всё равно крутая), рыжий с прыщами по всему лбу и мелкий, но наглый. Высокий прищурился, держа в руках жвачку «Turbo». — Если куришь — заноси нам пачку завтра. Если нет… тоже заноси. Понял?

Я молчал. Внутри всё сузилось до одного-единственного желания — исчезнуть. Учительница повернулась, и троица моментально притихла, будто ничего не было.

На перемене они ждали у двери. Рыжий дёрнул мой рюкзак так, что рассыпались тетради. — Поторопись, новенький. У нас разговор.

Меня вели по коридору, словно свою добычу. Толпа учеников расступалась — никто не спрашивал, куда меня тащат. Все знали. В 90-х каждый сам за себя.

Вышли на улицу — к заднему двору, где старые гаражи стояли рядами, как солдаты после боя. Высокий остановился, повернулся и ухмыльнулся: — Тут у нас правил немного. Хочешь жить спокойно — слушайся нас. И не выкобенивайся.

Я сглотнул. Был холодный воздух, где-то жужжала трансформаторная будка. Я впервые понял: школа — это маленькая улица. И здесь тоже есть свои законы.

Рыжий вдруг толкнул меня в грудь. — Ну что, покажи, какой ты мужик, новенький.

Я не ударил в ответ. Не потому что испугался… скорее потому что ещё не знал, как правильно. Как будто во всей этой игре я даже не понял правил.

Троица засмеялась. Смех был громкий, липкий. Высокий похлопал меня по плечу: — Ладно, трусишка. Завтра принесёшь — и мы забудем. Пачка «Примы». Запомнил?

Они уходили, а я стоял возле ржавых дверей гаражей. Смотрел на свои кеды, изношенные, но чистые. Тогда я ещё не знал, что это только начало. И что скоро мне придётся выбирать — молчать дальше или научиться давать сдачи.