Резкая, пульсирующая боль в висках — первое, что вернуло меня из небытия. Она постепенно отступила, сменившись ощущением абсолютного комфорта и покоя. Я лежал на чем-то невероятно мягком, утопая в роскоши. Шелк? Или, может, бархат? Воздух был пропитан незнакомыми, терпкими благовониями и сладковатым ароматом дорогого воска, словно от сотен свечей.

С неимоверным усилием я разлепил тяжелые, будто свинцовые, веки. Надо мной раскинулся высокий резной потолок, а со всех сторон кровать окружал балдахин из темно-алой ткани, расшитой причудливыми узорами из золотых нитей. Комната… нет, это было слишком скромное слово. Передо мной были настоящие королевские покои, утопающие в полумраке, который лениво пронзали лучи утреннего солнца.

Я сел, чувствуя слабость во всем теле. Где я? Что произошло? Последнее, что я помнил — слепящий свет фар и визг тормозов…

В этот момент массивная дубовая дверь беззвучно отворилась, и в покои вошла молодая девушка в строгой, но изящной форме служанки. В руках она держала серебряный таз и кувшин с водой. Двигалась она почти бесшумно, грациозно, словно тень, явно ожидая застать хозяина покоев спящим. Но, подняв глаза, она замерла на месте.

Наши взгляды встретились. Увидев, что я сижу на кровати и смотрю прямо на нее, девушка на мгновение широко распахнула серыe, как утренний туман, глаза. Удивление на ее лице быстро сменилось искренним, неподдельным облегчением.

Она поспешно поставила поднос на ближайший столик, отделанный перламутром, и подошла к кровати — не слишком близко, соблюдая почтительный этикет.

— Юный господин Лойд, вы проснулись! — ее голос был тихим, как шелест листвы, но в нем отчетливо звенела радость. — Слава богам. Вы проспали почти два дня после той сильной лихорадки. Мы все так волновались.

Лойд? Лихорадка? Слова девушки были подарком судьбы, идеальным прикрытием для любых странностей в моем поведении или неизбежных провалов в памяти. Эта девушка, мой первый контакт в этом чужом для меня мире, казалась абсолютно искренней в своей заботе.

Она внимательно вглядывалась в мое лицо, ее глаза были полны неподдельного беспокойства.

— Как вы себя чувствуете? Голова все еще болит?

Нужно было ответить. Нужно было сыграть роль этого «Лойда». Я выдавил из себя слабую, но, надеюсь, ободряющую улыбку.

— Да, у меня все хорошо. Не переживай, Лира.

Имя сорвалось с моих губ само собой, словно остаточная память тела, в котором я очнулся.

Моя улыбка произвела на Лиру магический эффект. Напряжение мгновенно сошло с ее лица, уступая место теплой, лучистой радости. Она сделала небольшой, изящный книксен.

— Слава богам. Ваша улыбка — лучшее тому доказательство, юный господин, — ответила она, и в ее голосе больше не было и тени тревоги.

В тот же миг перед моими глазами, словно морок, вспыхнула полупрозрачная синяя надпись:

[Ваше дружелюбное поведение успокоило Лиру.] [Симпатия 'Лира' увеличена: 40 -> 45/100]

Я потрясенно моргнул. Что это? Галлюцинация? Но надпись висела в воздухе так же четко, как и сама Лира, прежде чем растаять.

Девушка, не заметив моего минутного замешательства, подошла к столику, взяла кувшин и налила теплую воду в серебряный таз.

— Позвольте, я помогу вам умыться. А потом сразу же велю принести завтрак, вам нужно восстановить силы, — сказала она, ставя таз на прикроватный столик. — Его величество Король очень беспокоился о вас. Он навещал вас каждый день, пока вы были без сознания. Уверен, он будет счастлив услышать, что вы пришли в себя.

Лира смочила в воде кусок мягчайшей ткани и протянула мне.

— Спасибо, Лира, я справлюсь сам.

Она на мгновение замерла, удивленно моргнув. Видимо, принц Лойд, который до болезни не мог и шагу ступить без чужой помощи, только что ее удивил. Однако она быстро скрыла свое удивление за маской профессиональной исполнительности.

— Как прикажете, юный господин, — она сделала шаг назад от кровати, скромно опустив взгляд.

Я спустил ноги с кровати. Пол оказался неожиданно далеко, а само движение вышло неуклюжим и неуверенным, будто я управлял не своим телом. Мышечной силы десятилетнего ребенка, ослабленного к тому же болезнью, едва хватало. Кое-как доковыляв до столика, я наклонился над серебряным тазом и увидел свое отражение.

И замер, пораженный. Из отполированного до зеркального блеска металла на меня смотрел незнакомец.

Большие, еще по-детски наивные глаза цвета индиго. Светлые, почти платиновые волосы, растрепанные после долгого сна. Аристократически тонкие, правильные черты. Это было лицо принца. Это было мое новое лицо. Острый, как лезвие, момент сюрреалистического ужаса и неизбежного принятия пронзил меня насквозь.

Я зачерпнул воду. Прохлада помогла немного прийти в себя. Движения были неловкими; я плескал воду мимо, на дорогой персидский ковер. Раздраженно я сконцентрировался, пытаясь заставить эти маленькие, слабые руки слушаться так, как привыкли мои собственные за двадцать три года прошлой жизни. И в этот момент Система отреагировала снова.

[Вы пытаетесь сознательно координировать незнакомое тело.] [Благодаря уникальной способности 'Гений Приобретения Навыков' создается новый навык.] [Получен базовый навык: 'Контроль Тела (Уровень 1)']

Едва последняя надпись исчезла, я почувствовал разницу. Едва заметную, но она была. Мои движения стали чуть более плавными, связь между разумом и мышцами — крепче. Я уже гораздо увереннее вытер лицо мягким полотенцем, которое тут же молча протянула мне Лира.

— Я распоряжусь насчет завтрака и одежды, — сказала она, забирая таз с водой. Ее лицо было непроницаемым, но я был уверен, что она заметила перемену. — Что бы вы хотели сегодня, юный господин? Обычную овсянку с ягодами или, может, прикажете приготовить что-то другое?